ОДИНОЧЕСТВО

 

 

Из­бе­га­ем мы бе­седы с прек­расны­ми и воз­люблен­ны­ми брать­ями на­шими - не по­тому, что мы гну­ша­ем­ся ими... но по­тому, что ли­ша­ем­ся мы нас­лажде­ния в Гос­по­де на­шем, пос­то­ян­но пре­бывая с людь­ми. Ибо оди­ночес­тво со­еди­ня­ет нас с Бо­гом... 

Преподобный Исаак Сирин

 

 

Иисус Христос (Спаситель)

Исцеление одинокого больного

Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот купальня, называемая по-еврейски Вифезда, при которой было пять крытых ходов. В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды, ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в нее по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью. Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет. Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь ли быть здоров? Больной отвечал Ему: так, Господи, но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода, когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня. Иисус говорит ему: встань, возьми постель твою и ходи. И он тотчас выздоровел, и взял постель свою и пошел (Ин.5:2-9). 

 

 

Преподобный Исаак Сирин

Оди­ночес­тво со­еди­ня­ет нас с Бо­гом

Не­навис­тна нам так­же рас­се­ян­ность, и из­бе­га­ем мы бе­седы с прек­расны­ми и воз­люблен­ны­ми брать­ями на­шими - не по­тому, что мы гну­ша­ем­ся ими, и не по­тому, что они не луч­ше нас, - ведь каж­дый день при­бега­ем мы к их мо­лит­ве, - но по­тому, что ли­ша­ем­ся мы нас­лажде­ния в Гос­по­де на­шем, пос­то­ян­но пре­бывая с людь­ми. Ибо оди­ночес­тво со­еди­ня­ет нас с Бо­гом. Ибо имен­но по­это­му, а не из стра­ха пе­ред ге­енн­ски­ми каз­ня­ми соб­лю­да­ем мы пра­вила, за­ботим­ся о них и ста­ратель­но ис­полня­ем их, но по­тому что в них зак­лю­ча­ет­ся со­бесе­дова­ние с Бо­гом, и па­мять о Нем ус­та­нав­ли­ва­ют они в нас. Ибо все, что ра­ди Не­го и во имя Его бла­года­ря вос­по­мина­нию воз­вы­ша­ем­ся мы к Не­му. Пос­то­ян­ное па­мято­вание о Нем по­рож­да­ет­ся в нас пос­то­ян­ным па­мято­вани­ем о час­тнос­тях, а имен­но о том, что не дол­жны мы без ува­житель­ных при­чин ос­тавлять вре­мя мо­лит­вы, ес­ли же слу­чай­но на­рушим мы пра­вило, не дол­жны мы ос­та­вать­ся без по­ка­яния. Дол­жны мы так­же при­нуж­дать се­бя со­вер­шать пок­ло­ны во вре­мя служ­бы, да­же ес­ли мы очень боль­ны, весь­ма час­то - да­же на ло­же на­шем, бу­дет ли сон наш с трез­ве­ни­ем и бла­гого­вени­ем, или же с дер­зно­вени­ем. С сер­дечной болью дол­жны мы взы­вать к Бо­гу во вся­кое вре­мя, да­бы сох­ра­нил Он нас от сквер­ных по­мыс­лов и от не­чис­тых сно­виде­ний. На­до стре­мить­ся к то­му, что­бы сон ох­ва­тывал нас тог­да, ког­да в сер­дце на­шем - мысль о Нем. Скром­но дол­жны мы си­деть на всех служ­бах и под стра­хом смер­ти соб­лю­дать чис­ло мо­литв на­ших. Нет не­об­хо­димос­ти го­ворить о том, что для при­нятия пи­щи сле­ду­ет наз­на­чить оп­ре­делен­ное вре­мя; или о том, что­бы пос­то­ян­но не на­чина­ли мы есть все, что най­дем, кро­ме как в наз­на­чен­ный час; или о том, что сле­ду­ет нам толь­ко од­нажды в день го­товить стол, в про­чие же ча­сы ог­раждать ус­та на­ши от вкус­ных блюд - за ис­клю­чени­ем то­го слу­чая, ког­да на­ходим­ся мы в ве­ликой не­мощи, про­ис­те­ка­ющей от бо­лез­ни; или о том, что нель­зя нам об­на­жать те­ла на­ши и вни­матель­но рас­смат­ри­вать чле­ны на­ши, ког­да они не пок­ры­ты одеж­дой; или о том, что не сле­ду­ет нам пос­то­ян­но при­касать­ся к те­лу на­шему, как де­ла­ют рас­пу­щен­ные и не­дис­ципли­ниро­ван­ные лю­ди; или о том, что дол­жны мы соб­лю­дать пос­то­ян­ную ти­шину, ког­да слу­чить­ся нам быть вне кел­лии, ес­ли же че­ловек встре­тит нас, дол­жны мы свес­ти бе­седу к са­мому не­об­хо­димо­му и тра­тить сло­ва свои толь­ко на по­лез­ное, а не на бес­по­лез­ные раз­го­воры, шут­ки и смех; или о том, что взор наш дол­жен пос­то­ян­но быть соб­ранным и что дол­жны мы соб­лю­дать бла­гоп­ристой­ность в чувс­твах на­ших; или о том, что дол­жны мы яв­лять приз­на­ки сок­ру­шен­ности на ли­цах на­ших, ког­да взи­ра­ем мы пос­то­ян­но и во вся­кое вре­мя на пред­мет стра­дания Гос­по­да на­шего. Ибо от это­го к вос­по­мина­нию о том, что пе­ренес Он ра­ди ро­да че­лове­чес­ко­го, воз­вы­ша­ем­ся мы, и к той люб­ви, ко­торую явил Он нам, и к тем обе­това­ни­ям, ко­торые дал Он нам, и к той на­деж­де, ко­торая уго­това­на ро­ду люд­ско­му в но­вом ве­ке, осо­бен­но же хрис­ти­анам: это ве­щи, ко­торые от­кры­лись всем бла­года­ря при­шес­твию Хрис­та в мир сей, и че­рез Не­го от­крыл­ся нам дос­туп к Бо­гу. По сло­ву Апос­то­ла, один че­ловек умер за мно­гих и при­несе­ни­ем те­ла Сво­его со­еди­нил Он мир с От­цом Сво­им, из­ба­вил нас от по­рабо­щения де­монам и спас нас от ти­рани­чес­кой влас­ти их. По­это­му и слу­жим мы Бо­гу и поз­на­ем Соз­да­теля на­шего. Пос­коль­ку же на вся­ком мес­те слу­жим мы и пок­ло­ня­ем­ся Ему, не бо­им­ся мы ни­чего, в от­ли­чие от преж­них по­коле­ний, ко­торые тре­пета­ли пе­ред де­мона­ми. И что это за упо­вание, про­пове­дан­ное нам, ес­ли уже здесь бы­ва­ет че­ловек опь­янен­ным от ра­дос­ти об этих бла­гах и не зна­ет где он находится, и к ка­кому зна­нию приб­ли­жа­ем­ся мы во Хрис­те? А за­тем об­ра­ща­ет­ся он к са­мому се­бе, раз­мышляя о том, как во всем этом Бог бы­ва­ет ос­кор­бля­ем на­ми и как гну­ша­ем­ся мы тем, что Он лю­бит, и за­пове­дями Его, нес­мотря на то, что они спо­собс­тву­ют спа­сению жиз­ни на­шей и по­мога­ют нам жить друг с дру­гом. От этих мыс­лей стра­дание все вре­мя от­пе­чат­ле­ва­ет­ся на ли­це на­шем - ког­да мы од­ни, или ког­да слу­ча­ет­ся нам быть с дру­гими. Стра­дание это сох­ра­ня­ет нас от рас­слаб­ле­ния, а мыс­ли эти от­рез­вля­ют сер­дце на­ше.

 

 

Пребывание монаха в одиночестве уподобляется пребыванию во гробе

Какое иное занятие у монаха в келлии его кроме плача? И какое другое занятие лучше этого? Самое пребывание монаха и одиночество его, уподобляясь пребыванию во гробе, далекому от радости человеческой, учат его, что деятельность его – плач.

Безмолвники удалялись от бесед с людьми

Если человек однажды отворит дверь по каким-либо побуждениям, то диавол не престанет выставлять ему на вид некоторые из сих побуждений, под многими предлогами, к частым и бесчисленным встречам с людьми. Поэтому если ты, брат, истинно любишь добродетель такового безмолвия, которое не терпит в себе ни рассеяния, ни отторжения, ни отделения, и которым побеждали древние, то найдешь в таком случае возможность совершить похвальное свое желание, как скоро уподобишься отцам своим, и приимешь намерение в себе показать житие их. А они возлюбили совершенное безмолвие, не заботились выказывать любовь близким своим, не старались употреблять силы свои на их успокоение и не стыдились избегать встречи с теми, которые почитаются людьми почтенными.

Так они шествовали и не были осуждены людьми мудрыми и ведущими, как пренебрегающие братиями, презрители или нерадивые, или лишенные рассудка, что в оправдание их и сказано одним почитающим безмолвие и отшельничество паче сообщества с людьми. «Человек, - говорит он, - который опытно постигает сладость безмолвия в келлии своей, не как пренебрегающий ближним убегает с ним встречи, но ради того плода, какой собирает от безмолвия». «Для чего, - спрашивает он, - Авва Арсений предавался бегству и не останавливался, встречая кого-либо? Авва же Феодор, если встречал кого, то встреча его была как меч. Никому не говорил он приветствия, когда находился вне своей келлии. А святой Арсений не приветствовал даже и приходящего к нему с приветствием. Ибо в одно время некто из Отцев пришел видеть авву Арсения, и старец отворил дверь, думая, что это служитель его, но когда увидел, кто был пришедший, повергся на лице свое, и, долго умоляемый встать, при уверении пришедшего, что приимет благословение и уйдет, святой отказался, говоря: «Не встану, пока не уйдешь». И не встал, пока тот не ушел. И делал блаженный это для того, чтобы, если однажды подаст им руку, снова не возвратились к нему.

 

"Не могу быть вместе и с Богом и с людьми"

Посмотри же на продолжение слова и тогда не скажешь, что, может быть, Арсений пренебрег сим Отцем, или кем другим, по малозначительности его, а иному ради чести его оказал лицеприятие и беседовал с ним. Напротив того, Арсений равно бегал от всех, и от малых и от великих. Одно было у него пред очами - ради безмолвия пренебрегать сообщением с людьми, будет ли то человек великий или малый, и ради чести безмолвия и молчания от всех понести на себе укоризну И мы знаем, что приходил к нему архиепископ, блаженный Феофил, а с ним был и судия той страны, имевший желание видеть святого и оказать ему честь. Но Арсений, когда сидел пред ними, даже малым словом не почтил их высокого сана, хотя и очень желали они слышать слово его. И когда архиепископ стал просить его о том, добрый старец помолчал немного и потом говорит: «Сохраните ли слово мое, если скажу вам?» Они изъявили согласие, сказав: «Да». Старец же сказал им: «Если услышите, что тут Арсений, не приближайтесь туда». Видишь ли чудный нрав старца? Видишь ли пренебрежение его к человеческой беседе? Вот человек, познавший плод безмолвия. Блаженный не рассуждал, что пришел учитель вселенский и глава Церкви, но представлял в мысли следующее: «Единожды навсегда умер я для мира, какая же польза от мертвеца живым?» И авва Макарий укорил его исполненною любви укоризною, сказав: «Что ты бегаешь от нас?» Старец же представил ему чудное и достойное похвалы оправдание, ответив: «Богу известно, что люблю вас, но не могу быть вместе и с Богом и с людьми». И сему чудному ведению научен он не иным кем, но Божиим гласом. Ибо сказано было ему: «Бегай, Арсений, людей и спасешься».

Ни один праздный и любящий беседы человек да не будет столь бесстыден, чтобы опровергать это, извращая слова Арсениевы, и да не говорит вопреки сему, что это - изобретение человеческое и изобретено в пользу безмолвия. Напротив того, это - учение небесное. И да не подумаем мы, будто бы сказано было сие Арсению в том смысле, чтобы бежать и удаляться ему от мира, а не в том, чтобы бегать ему также и от братий! После того как оставил он мир, пошел и поселился в лавре, снова молился он Богу, вопрошая, как можно жить ему добродетельно, и говорил: «Укажи мне путь, Господи, как спастись», и думал, что услышит что-либо иное, но и во второй раз услышал опять тот же Владычный глас: «Бегай, Арсений, молчи и безмолвствуй. И хотя много пользы (сказано ему) в свидании и беседе с ними, сколько бегать от них». И когда приял сие блаженный Арсений в Божественном откровении, и так как, когда был с братиею, изречено то же самое, тогда уверился он и познал, что к приобретению доброй жизни недостаточно ему бегать только мирских, должно же убегать от всех равно. «Укажи мне путь, Господи, как спастись», - и думал, что услышит что-либо иное; и во второй раз услышал опять тот же Владычный глас: «Бегай, Арсений, молчи, и безмолвствуй. И хотя много пользы (сказано ему) в свидании и беседе с братиями, однако же, не столько полезно для тебя беседовать с ними, сколько бегать от них». И когда приял сие блаженный Арсений в Божественном откровении, и так как, когда был еще в мире, повелено ему бегать и потом, когда был с братиею, изречено то же самое, тогда уверился он и познал, что к приобретению доброй жизни недостаточно ему бегать только мирских, должно же убегать от всех равно. Ибо может ли кто противиться и прекословить Божественному гласу? Да и божественному Антонию сказано было в откровении: «Если желаешь безмолвствовать, иди не только в Фиваиду, но даже во внутреннейшую пустыню». Посему, если Бог повелевает нам бегать от всех и столько любит безмолвие, когда пребывают в нем любящие Его, кто станет выставлять на вид какие-либо предлоги к тому, чтобы пребывать в собеседовании и сближении с людьми? Если Арсению и Антонию полезны были бегство и осторожность, то кольми паче полезны они немощным? И если тех, и в слове, и в лицезрении, и в помощи которых имел нужду целый мир. Бог почтил больше за их безмолвие, нежели за вспомоществование всему братству, лучше же сказать - всему человечеству, то кольми паче безмолвие нужно тому, кто не в состоянии хорошо охранять себя?

Знаем и о другом некоем святом, что брат его сделался болен и заключен был в другой келлии. А поелику святой во все время болезни его превозмогал свою сострадательность и не приходил повидаться с ним, то больной, приближаясь к исшествию своему из жизни, послал сказать ему: «Если ты не приходил ко мне доныне, то приди теперь, чтобы видеть мне тебя прежде отшествия моего из мира, или приди хотя ночью, и я поцелую тебя, и почию». Но блаженный не согласился даже и в этот час, когда природа обыкновенно требует нашего сострадания друг к другу и преступает определение воли, но сказал: «Если выйду, то не очищусь сердцем моим пред Богом, потому что не радел посещать духовных братий, естество же предпочел Христу?» И брат умер, а он не видал его.

Поэтому никто по лености помыслов да не выставляет на вид, что сие невозможно, да не ниспровергает и да не обращает в ничто своего безмолвия, отвергнув Божий о нем Промысл. Если святые победили самое естество, как оно ни крепко, и если Христос любит, когда чествуют безмолвие, между тем как оставляются в пренебрежении чада Его, то какая может быть у тебя иная необходимость, которой ты не мог бы пренебречь, когда подпадаешь ей? Оная заповедь, в которой сказано: «возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем умом твоим» (Мф. 22:37), более целого мира и естества, и всего, что в естестве, вполне исполняется, когда пребываешь в безмолвии своем. И заповедь о любви к ближнему заключена в нем же. Хочешь ли, по Евангельской заповеди, приобрести в душе своей любовь к ближнему? Удались от него, и тогда возгорится в тебе пламень любви к нему, и радоваться будешь при лицезрении его, как при видении светлого ангела. Хочешь ли также, чтобы жаждали твоего лицезрения любящие тебя? В определенные только дни имей свидание с ними. Опыт - действительно учитель для всех.

 

 

 

Преподобный Никодим Святогорец

ЭВЕРГЕТИН

Из Аввы Кассиана

Итак, людям, которые следуют божественным законам, подобает изо всех сил бороться против духа гнева, против засевшей внутри нас болезни. Не нужно гневаться на людей, а предпочитать следует пустыню и одиночество. Там нас ничего не подвигнет на гнев, а в одиночестве легко можно достигнуть добродетели терпения.

 

 

 

Святитель Игнатий (Брянчанинов) 

(«Плач инока о брате его, впадшем в искушение греховное»)

Необходимо мне одиночество

Один я в келлии, заперты двери, густым занавесом завешено окно, скромная лампада в углу келлии теплится пред святыми иконами, разливает по келлии слабый, томный свет. Не нужно мне освещения более яркого: оставил я все занятия. Сижу на одре в недоумении, в безотчетливом молчании. У меня как бы отнято существование. Не могу размышлять ни о чем: печаль наполняет душу, слезы, струясь по ланитам и одежде, заменяют для меня всякое иное занятие. Не входите, не входите ко мне! не нарушайте моего безмолвия! не способен я к беседе с друзьями. Необходимо мне одиночество: способен я к одному плачу. Чем больше объемлет меня плач, тем больше жажду его, тем больше вдаюсь в него. Насыщает он меня, утешает он меня, несмотря на то, что горек он. Тоскующая горлица перелетает с одной иссохшей ветки на другую иссохшую ветку, на ветку зеленеющую не садится: так и я перехожу от мысли  печальной к мысли печальной, от чувствования печального к чувствованию печальному; мысли и чувствования приятные не приближаются к страждущему сердцу.

О, брат мой! о, брат возлюбленный! болезнует о тебе сердце мое, плачу о тебе, и не могу престать от плача. Привлекают меня к плачу и человеколюбие Господа Иисуса, и постигшее тебя несчастие. Из слезы скорбящего и плачущего о грехах светится надежда спасения, как звезда из окружающей ее тьмы ночной. Соедини с плачем моим плач твой, со слезами моими твои слезы. Не презрит нас Господь, молящихся Ему, рыдающих пред Ним, усиливающихся исцелиться покаянием. Он, податель истинного покаяния, дарует нам могущественное покаяние, Он, податель слез, отверзет в нас источники слез, Он, единый способный очищать нечистоту души, очистит нас покаянием, слезами, Божественною благодатию. Грех — родитель плача и слез: он наветуется, умерщвляется чадами его — плачем и слезами.

 

 

 

 Святитель Феофан Затворник

Одиночество. Как избегать скуки. Чтение и изучение наук

Милость Божия буди с Вами!

Пишете: "Осталась одна и скучаю". Это натуральное чувство. Но мне думается, что ему у Вас можно бы и не быть после Ваших решений и того, что Вам предлагалось делать вследствие того. Если бы последнее привилось в Вас хоть сколько-нибудь, то Вы никак не сознали бы себя одинокою, хоть Вы и одни. Не сознали бы себя одинокою, потому что сознавали бы, что Господь близ, близ и ангел-хранитель с Вами, не мысленно, а действительно. И тогда неуместно было бы чувство одиночества, а следовательно, и скучания вследствие его. Но я полагаю, что такой набег скуки был у Вас моментальный и скоро развеялся.

Всегда, однако ж, на будущее время, всякий раз, как придется Вам быть одной, восставляйте поскорее убеждение, что Господь с Вами и ангел-хранитель, и спешите воспользоваться выпавшими минутами уединения для неразвлеченного пребывания с Господом и сладостной беседы с Ним. Уединение в этом духе сладостно. Желаю Вам вкусить когда-нибудь сей сладости, чтобы желать его, как рая на земле.

 

 

На днях, перелистывая одну книгу, встретил советы отца (графа Сперанского) своей дочери. Тут, между прочим, говорится и о том, как избегать скуки. Вот что советует он. У всякого, говорит, есть круг своих повседневных занятий, которые он отбывает как оброк какой. Но есть много людей, у которых эти оброчные занятия несложны и недолги. Остается от них много времени, которого если ничем не наполнить, не избежишь скуки. Во избежание ее вот тебе надежнейшее средство: устрой так, чтобы у тебя ни одной минуты не было праздной и все время твое было наполнено соответственными занятиями, чтобы, когда, кончая одно дело, становишься свободною, у тебя было уже наготове другое дело, за которое и берись. Какие это дела? 1. Эстетические занятия: музыка, пение, живопись. Но это не насущный хлеб, а конфекты. 2. Какое-нибудь рукоделье - вязанье, вышиванье и подобное. 3. Но лучшее средство против скуки - найти вкус в серьезном чтении и изучении предметов, не узнанных еще. И не столько чтение гонит скуку, сколько изучение.

Тогда же я принял мысль сообщить Вам этот рецепт на всякий случай. Но вот и нужда в нем оказалась. Потрудитесь принять это к сведению и так устроиться. И верно, не будете более испытывать скуки. Я знаю одного человека, который всегда один, сам никуда не выходит и других к себе не принимает. Спрашивают его: "Как тебе не скучно?" Он отвечает: "Мне некогда, так много дела, что, как открою глаза после сна, делаю-делаю и никак не успеваю переделать, пока закрою их".

Для Вас замечу, что под изучением, о котором говорит отец дочери, разумеется изучение или целых наук, или каких-либо частей их, неполно пройденных. Этим, очевидно, устраняется всякое чтение пустое пустых книг. Кажется, Вы и не охотница до него. И добре. Не отступайте от сего обычая. Читайте больше духовные книги. Это есть область серьезнейших предметов и, главное, самонужнейших. В этой области все ново и никогда не стареется. Чем больше будете узнавать, тем больше будете узревать не познанных еще предметов. И охота узнавать сии предметы, и приноровленность к познанию их бывает только тогда, когда кто делом вступит на путь духовной жизни. С момента как Вы решились угождать Господу, я считаю Вас не чуждою сего пути. Извольте же читать и книги о том - и умудряться. Благослови Вас, Господи!

 

 

 

Инок Никодим

Чувство одиночества бывает у человека от внутренней опустошенности; от того, что ему самому с собой бывает скучно и он ищет с кем бы еще пообщаться, как утолить тоску и уныние. Внутренняя опустошенность же бывает от того, что в душе нет благодати Духа Святого - Утешителя, обещанного Спасителем всем любящим Его и из этой любви исполняющим заповеди.

Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди. И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его, а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет. Не оставлю вас сиротами, приду к вам. Еще немного, и мир уже не увидит Меня, а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить. В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас (Ин.14:15-20).

Душа не может жить без постоянной подпитки живой пищей, (как и тело пищи тленной), которая есть только во Иисусе Христе, Господе нашем, и которая необходима для поддержания ее жизни.

Хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес, ядущий хлеб сей будет жить вовек, хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира (Ин.6:50,51).

А та душа, которая не питается божественной пищей, все время ищет какие-либо заменяющие суррогаты, как то бесконечное празднословие с себе подобными, тщеславие и осуждение, алкоголизм, наркотические средства, блуд и пр. непотребные бесовские приманки страстных наслаждений. Желающим же спасения, Сам Бог повелевает уединяться и выходить из прелюбодейного и грешного мира, не прикасаясь к нечистому, чтобы не осквернить себя общением с нечестивыми людьми.

Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей (Пс.1:1).

Пребывание же в одиночестве и уединенное жительство (монашество) в следствии удаления себя от страстной жизни, есть исполнение заповеди Господней:

И как совмещается храм Божий с идолами? Ибо мы храм Бога Живого, как сказал Бог: Вселюсь в них и буду ходить среди них, и буду их Богом, и они будут Моим народом. Поэтому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и к нечистому не прикасайтесь и Я приму вас, и буду вам Отцом, и вы будете Мне сынами и дочерьми, говорит Господь Вседержитель (2Кор.6:16-18).